Мастер-классы с берестой

ЛОКАЛЬНЫЕ ТРАДИЦИИ В НАРОДНОЙ КУЛЬТУРЕ РУССКОГО СЕВЕРА
(Материалы IV научной конференции «Рябининские чтения-2003»)
Сборник научных докладов. - Петрозаводк, 2003

Адрес статьи http://kizhi.karelia.ru/specialist/pub/library/rjabinin2003/03_12.htm

О.В.Мищенко (Екатеринбург)

К ЭТИМОЛОГИИ РУССКОГО ДИАЛЕКТНОГОБУРАК

Лексема бурак (бурачок, бурик, бурок, буряк – последние три варианта нечастотны) с доминирующими значениями ‘берестяной цилиндр с деревянным дном и крышкой, употребляемый для хранения или переноски сыпучих и жидких продуктов; туес’ и ‘корзина или короб из бересты или сосновой лучины для хранения или переноски чего-либо’ практически повсеместно распространена на территориии Русского Севера (Арх, Влг), известна русским говорам Карелии, говорам Кировской, Ленинградской, Новгородской и Псковской областей, фиксируется в средней полосе России (Влад, Калуж, Костр, Моск, Пенз, Рязан, Твер, Ульян, Яросл), а также на территории Урала и Сибири [АОС, НОС, СВГ, СГРС, СРГК, СРНГ, ЯОС]⁰⁰¹. В указанных источниках у лексемы бурак, помимо названных, фиксируются также значения: ‘туго сплетенная из бересты корзина, используемая как колодезная бадья; берестяной черпак’, ‘заплечная корзина’, ‘плетеная берестяная солонка’, ‘берестяной чехол для точильного бруска’, ‘берестяной поплавок’, ‘лапти, обычно с голенищем; толстое немнущееся голенище сапога’.

М.Фасмер, отмечая отсутствие у лексемы надежной этимологии, в качестве одной из версий приводит мнение Рясянена о тюркском происхождении лексемы [Фасмер 1, с.243], на такую возможность указывает и А.Е.Аникин [Аникин, с.145] со ссылкой на В.Г.Егорова [Егоров, с.165]. В своем предположении о тюркском источнике рус. бурак исследователи опираются на данные чувашского языка: ср. чув. purak ‘бурдюк, кузовок, туес’. При всей вероятности такого положения дел (ср. фонетическое оформление русского слова и ареал лексемы), обращает на себя внимание ограниченность тюркских соответствий только чувашскими данными, то есть данными языка, контактирующего с марийскими и русскими говорами⁰⁰².

Поиски иного этимологического решения привели к сопоставлению русского слова с данными марийского языка. Во-первых, в марийских диалектах обнаруживаются прямые соответствия рус. бурак: ср. горн. пу(рак ‘бурак (сосуд)’ [МРС, с.469], луг. пура'к ‘то же’⁰⁰³ , сев.-зап. пура'к ‘то же’⁰⁰⁴ – которые рассматриваются исследователями как заимствования либо из русского языка⁰⁰⁵ , либо из тюркских (тат., чув.)⁰⁰⁶ . Во-вторых, обращают на себя внимание мар. пура' 1) ‘сруб’, 2) ‘закром, сусек’; пурала'ш 1) ‘рубить (сруб)’, 2) ‘накладывать, наложить (дрова в печь для топки)’ [МРС, 469]. Отметим, что последние имеют соответствия в ряде тюркских языков: тат. каз. бура ‘сруб; закром, сусек’ [Радлов, 1817], башк. бура ‘то же’, чув. пура ‘то же’ (в других языках не известно)⁰⁰⁷ – но, по мнению Л.Ш.Арсланова и Н.И.Исанбаева, названные лексемы, скорее, заимствованы из марийского языка в тюркские, чем наоборот. Об этом говорит ареал, типичный для мариизмов в тюркских языках⁰⁰⁸.

Думается, что мар. пура ‘сруб; закром, сусек’ может быть соотнесено с общефинским гнездом, которое образуют фин. purnu ‘сусек, закром’, ‘выкопанная в земле и поддерживаемая изнутри срубом яма для хранения пищевых продуктов; временный склад’, ‘бочонок, кадка’, purmu ‘яма для хранения репы’, purnukka ‘глубокая, узкая посуда’, ‘маленькая посудина, банка’; ижор. purnu, purno ‘закром для хлеба’; карел. pu(u)rnu ‘закром для хлеба и муки; сусек’, ливв. puuru ‘закром, сусек; хранилище для картофеля и репы’, люд. рurn(u), purnu ‘закром для хлеба’; вепс. purn ‘то же’; саам. норв. buorna (также ин., кильд., кольск., лул., терск.) ‘каменный или деревянный каркас, сруб для хранения продуктов, сделанный в земле или на ее поверхности’⁰⁰⁹; удм. бoрнё ‘мельничный ковш’, ‘чан для варки пива’; коми бурня ‘большая круглая осиновая посудина для ссыпки зерна, хранения муки и т.д.’, ‘выдолбленная из дерева труба, наземная часть колодца из такой трубы’, ‘плетушка из прутьев’ [SKES, s.654; SSA 2, s.437; КЭСК, s.42]. К этому же гнезду исследователи относят мар. пурня ‘кузовок, короб из бересты или лыка’ [КЭСК, s.42], оговаривая возможность его раннего заимствования из удмуртского или коми [SSA 2, s.437]⁰¹⁰. Представленные в гнезде значения обобщаются в три семантических блока: ‘сруб’ – ‘сусек’ – ‘посуда определенного вида’.

Прослеживается явная близость семантики мар. пура ‘сруб; закром, сусек’ с прибалтийско-финскими и саамскими данными. Относительно формальной стороны сопоставления отметим, что статус согласного -n, присутствующего во всех формах, кроме рассматриваемого марийского слова, авторами SSA и SKES однозначно не определен: оговаривается возможность его исконного характера, однако не отрицаются и иные варианты. Семантическая однотипность марийского слова и его формальная сопоставимость с приведенными общефинскими параллелями позволяют, на наш взгляд, усматривать в согласном -n древний суффиксальный элемент⁰¹¹.

Таким образом, мар. пура ‘сруб; закром, сусек’ может рассматриваться как исконное слово, имеющее параллели в других финно-угорских языках, корень которого, судя по приведенным выше финским, удмуртским и коми соответствиям, способен развивать, помимо зафиксированной, семантику посуды определенного вида (в «посудных» значениях преобладают семы ‘деревянная’, ‘округлая’, ‘высокая’). Это позволяет сопоставить мар. пура и рус. диал. бурак, основные значения которого как раз и связаны с представлениями о деревянной посуде. Аффиксальный элемент -ак, обнаруживаемый в русском слове, скорей всего, неисконного характера. С одной стороны, на это указывает отсутствие суффикса -ак среди русских суффиксов, как продуктивных, так и малопродуктивных, с помощью которых образованы исконные названия корзин в ряде среднерусских и севернорусских говоров⁰¹². С другой стороны, в марийском языке существует малопродуктивный именной суффикс -ак, способный образовывать существительные как от имен, так и от глаголов⁰¹³.

Исходя из всего сказанного, представляется вполне вероятным, что считающееся заимствованием мар. пурак ‘бурак (сосуд)’, на самом деле является исконным словом, образованным либо от мар. пура, либо от глагола пураш, имеющего среди почих значение ‘вмещаться, помещаться, умещаться, укладываться’⁰¹⁴ – близкое к семантике ‘закрома, сусека’ – и, предположительно, тоже относящегося к рассматриваемому гнезду.

Таким образом, марийские данные позволяют интерпретировать рус. диал. бурак как заимствование из какого-то субстратного волжско-финского языка, широко распространившееся по территории современной России с колонизационными потоками. Начальноеб русского слова объясняется, по-видимому, консонантной спецификой языка-источника (ср. возможное начальное b в саамском). Такая точка зрения подтверждается наличием в русских говорах лексем бурак ‘кладовая в сенях’ (Ленингр) [СРНГ 3, с.280], ‘одиночная каморка, секретная в остроге, тюрьме’ (Моск) [Даль 1, с.142], ‘остов печи’ (Арх) [АОС 2, с.177], подающихся в словарях в качестве омонимов к бурак ‘вид посуды’. Представляется, что названные значения перекликаются с отмеченной для финно-угорских параллелей семантической линией ‘сруб, каркас’, таким образом, бурак ‘вид посуды’ и бурак ‘каморка и т.п.’ одного происхождения.

Следует указать также, что приводимое общефинское гнездо оказалось источником целого ряда русских диалектизмов с семантикой ‘берестяной цилиндр с деревянным дном и крышкой, употребляемый для хранения или переноски сыпучих и жидких продуктов; туес’ и ‘корзина или короб из бересты или сосновой лучины для хранения или переноски чего-либо’. Помимо рассмотренного рус. бурак, это также севернорус. бурмас, бурня (бурнёха), для которых А.К.Матвеев предполагает финское и коми происхождение⁰¹⁵. Отметим при этом, что ареалы лексем бурня и бурмас накладываются на ареал рус. бурак. Наличие целого ряда заимствованных лексем с фактически однотипными «посудными» значениями говорит о внимании русских прежде всего именно к этой семантической линии гнезда. В севернорусских говорах имеются еще финно-угорские по происхождению синонимы рус. бурак ‘берестяной цилиндр с деревянным дном и крышкой’. Это локальное заимствование буртас (< саам.)⁰¹⁶ и широко распространенноетуес (< коми) [КЭСК, 280]. По-видимому, такое внимание к «посудной» семантике объясняется тем, что сама реалия, обозначаемая финно-угорскими по происхождению словами, – прежде всего, берестяной цилиндр с деревянным дном и крышкой – связана с материальной культурой аборигенов и оказалась новой для русского населения. Подтверждение тезису о специфичности этой реалии можно найти у Д.К.Зеленина: в своей работе «Восточнославянская этнография» автор отмечает, что из всех шкатулок и коробов, изготовляемых восточными славянами, «только севернорусский бурак или туяс используется для хранения жидкости»⁰¹⁷ . (Ср. в связи с этим такое значение лексемы бурак как ‘туго сплетенная из бересты корзина, используемая в качестве колодезной бадьи’, имеющее, видимо, заимствованный характер.) Таким образом, рус. бурак представляет собой культурное заимствование, и это одна из причин столь широкого распространения слова. В тюркских языках лексема могла появиться либо непосредственно из марийского, либо через русское посредство.

⁰⁰¹ а) словари и источники

б) в названиях областей и районов
Арх - Архангельская обл.; Влад. - Владимирская обл.; Влг.- Вологодская обл.; Калуж. - Калужская обл.; Костр. - Костромская обл.; Ленингр. - Ленинградская обл.; Моск. - Московская обл.; Пенз. - Пензенская обл.; Рязан. - Рязанская обл.; Твер.- Тверская обл.; Ульян.- Ульяновская обл.; Яросл. - Ярославская обл.;
в) в наименованиях языков и диалектов
башк. - башкирский язык; вепс. - вепсский язык; ижор. - ижорский язык; карел. - карельский язык; ливв. - ливвиковский диалект; люд. - людиковский диалект; мар. - марийский язык; горн. - горный диалект; луг. - луговой диалект; сев.-зап. - северо-западный диалект; рус.- русский язык; саам. - саамский язык; ин. - диалект Инари; кильд. - кильдинский диалект; кольск. - кольский диалект; лул. - диалект Луле; норв. - норвежский диалект; терск. - терский диалект диалект; тат. - татарский язык; каз. - казанские говоры; тоб. - тобольские говоры; удм. - удмуртский язык; фин. - финский язык; чув. - чувашский язык.
⁰⁰² Следует отметить, что слово бурак 'туес из бересты с крышкою' зафиксировано, помимо чувашского языка, еще в диалекте казанских и тобольских татар [Радлов, 1818; Исанбаев Н.И. Марийско-тюркские языковые контакты. Ч.2 (Словарь татарских и башкирских заимствований). Йошкар-Ола, 1994. С.121]. По мнению Радлова, каз. и тоб. бурак является заимствованием из русского языка. Но даже если предположить, что это не так, данные казанского и тобольского диалектов сами по себе не могут считаться в полной мере показательными по той же самой причине, что и чувашские.
⁰⁰³ Саваткова А.А. Русские заимствования в марийском языке. Йошкар-Ола, 1969. С.90.
⁰⁰⁴ Исанбаев Н.И. Марийско-тюркские языковые контакты... С.121.
⁰⁰⁵ Саваткова А.А. Русские заимствования... С. 28, 90.
⁰⁰⁶ Исанбаев Н.И. Марийско-тюркские языковые контакты... С.121.
⁰⁰⁷ Арсланов Л.Ш., Исанбаев Н.И. К вопросу о марийских заимствованиях в татарском языке // Советское финно-угроведение. 1984. №2. С.107.
⁰⁰⁸ Там же. С.107.
⁰⁰⁹ По мнению авторов SSA, вероятней всего, что саамские лексемы заимствованы из приб.-фин. источников [SSA 2, s.437].
⁰¹⁰ Ср. приводимое в SSA в качестве одной из версий мнение Кастрена о родстве фин. purnu и мар. pura [SSA 2, s.437].
⁰¹¹ О существовании древнего именного суффикса *-n прауральского происхождения см.: Основы финно-угорского языкознания. Вопросы происхождения и развития финно-угорских языков. М., 1974. С.346.
⁰¹² См.: Мельниченко Г.Г. Некоторые лексические группы в современных говорах на территории Владимиро-Суздальского княжества XII - нач. XIII вв. Ярославль, 1974. С.169-170.
⁰¹³ О марийском суф. -ак см.: Основы финно-угорского языкознания. Марийские, пермские и угорские языки. М., 1976. С.48-49; Марийско-русский словарь. М., 1956. С.853.
⁰¹⁴ Вся парадигма значений марийского глагола пураш выглядит следующим образом: 'входить, заходить, проникать'; 'възжать'; 'вступать, поступать'; 'вмещаться, помещаться, умещаться, укладываться'; 'лезть, налезать (об обуви и т.п.)'; 'идти, войти (о чем-л. вбиваемом)'; 'садиться (о ткани)'; 'залезать, залезть куда-л.'; 'пропасть, исчезнуть' [МРС, с.469]. Отсюда видно, что интересующее нас значение является неслучайным и фактически отражает первичную семантику помещения чего-либо куда-либо, близкую к семантике хранилища, сусека.
⁰¹⁵ Подробнее см.: Матвеев А.К. Финно-угорские заимствования в говорах Русского Севера. II // Финно-угорское наследие в русском языке. Екатеринбург, 2002. Вып.2. С.47-48.
⁰¹⁶ Там же. С.48.
⁰¹⁷ Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М., 1991. С.140.